На прошлой неделе более десятка военных самолетов из России доставили в Сирию шесть танков T-90, 15 гаубиц, 35 БТР, 200 морских пехотинцев и жилые помещения, рассчитанные на 2,000 военных. Также, согласно информации, Москва отправила беспилотники-разведчики, боевые вертолеты, бронетехнику, более двух десятков истребителей, ракеты земля-воздух (включая систему ПВО SA-22) и четыре самолета СУ-30. Россия также организовала новую базу на юге Латакии (северного сирийского портового города) и продолжает расширять военно-морскую базу в Тартусе, — около 50 миль на юг от Латакии, — пишет Foreign Policy.
Несмотря на серьезное усиление военной поддержки Дамаска, российские правительственные чиновники и московские аналитики в ходе разговоров в последние несколько дней отмечали, что Кремль не планирует крупное военное наступление в Сирии, — это противоречит последним сообщениям СМИ. Москва также не планирует посылать в Дамаск сухопутные войска, чтобы укрепить фланги Асада. Скорее, с учетом того, что силы Асада продолжают сдавать позиции, Москва хочет обеспечить себе сильный голос в любой попытке достичь политического разрешения конфликта. Ее военное присутствие призвано заставить противников Асада — включая Соединенные Штаты — уважать ее интересы в Сирии, и одновременно усилить ее позицию регионального посредника.
С 1970 гг Москва обеспечивала сирийский режим значительной дипломатической и военной поддержкой. Эта поддержка включала обучение и оснащение сирийских военных, а также сотрудничество в сфере разведки. В обмен на это Москва получала доступ к военно-морской базе в Тартусе (в настоящий момент это единственный ее военный объект за пределами бывшего Советского Союза), а Сирия долгое время поддерживала советские и российские попытки ограничить влияние Соединенных Штатов и их в большинстве своем суннитских союзников в Персидском заливе. В нынешнем конфликте Москва представила Асада в качестве наиболее эффективного способа противостоять радикализму, воплотившемуся в Исламском Государстве. Она заявила, что настойчивость, с которой Вашингтон требует отставки Асада, опасно наивна, с учетом отсутствия реальных альтернатив. Ранее в ходе конфликта Кремль приглашал членов сирийской оппозиции в Москву; но по слухам, российские чиновники были разочарованы результатом переговоров.
Когда же дело касается прямого вмешательства в сирийский конфликт, россияне осторожны. Все еще вспоминая болезненный опыт в Афганистане одно поколение назад, и зная о более свежих кампаниях Америки на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, российские чиновники заявили, что Москва не желает впутываться в явно неразрешимый конфликт вне своей традиционной сферы влияния, даже с целью спасти Дамаск. Даже если однажды Асада заставят отказаться от власти, некоторые российские чиновники в частных беседах говорят, что он может благополучно засесть в оплоте алавитов — Латакии, и продолжать борьбу.
Что касается российского контингента в Сирии, согласно заявлениям Москвы, они будут служить в качестве консультантов и тренеров, также они будут охранять свои пути снабжения и военные позиции. Но местность и условия этого конфликта России не знакомы. В отличие от недавнего опыта ведения гибридной войны в Украине, Сирия представляется совершенно иным вызовом, у нее нет общей границы с Россией, нет этнически и культурно похожего населения, в которое могут влиться российские силы. Путин не отказывался от отправки солдат для ведения небольших войн у постсоветских соседей России, сирийский водоворот — совершенно другого уровня, в гораздо менее знакомой среде.
Согласно информации, полученной в ходе разговоров с чиновниками и экспертами в Москве, у российского военного присутствия есть несколько целей. Во-первых, в ближайшие месяцы Москва хочет укрепить сирийскую армию, чтобы дать ей возможность полноценно воевать. Хотя за последние недели армия Асада серьезно сдала позиции, Москва считает, что армия может еще продержаться неопределенный срок, если будет достаточно оснащена. Наращивая сейчас помощь Асаду, и усиливая собственное военное присутствие, Россия может выиграть пространство для маневра и время, чтобы поспособствовать политическому урегулированию, а это обеспечит защиту интересов Москвы. Имеется в виду политический плацдарм на Средиземноморье и позиция влияния внутри Сирии, а также в более широких региональных рамках, а это не даст государству превратиться в рассадник терроризма.
Вторая цель развертывания российских сил — представить Москву в качестве посредника, с которым соперничающие группировки внутри Сирии и в регионе в целом (также как огромная, возглавляемая США коалиция, которая воюет против Исламского государства) — будут вынуждены считаться. В самой Сирии российская военная помощь усиливает позицию Асада не только против его суннитских врагов, таких как Исламское Государство, но также среди целого ряда поддержанных Ираном сил, таких как Хезболла, которая в последние месяцы начала играть более значительную роль в правительственных кампаниях. Высокопоставленные офицеры сирийской армии говорят, что Россия — ведущая сторона, обучающая их военно-воздушные силы, а между армиями Москвы и Дамаска установились крепкие связи.
Они также выразили глубокое беспокойство ростом затрат на текущий конфликт, туманными перспективами победы и усилением роли Ирана и его боевиков. Тегеран предоставлял военную и финансовую помощь Дамаску — как сообщается, в объеме $35 млрд — но в то же время он в большинстве своем предпочитал поддерживать собственных боевиков и Хезболлу, а не усиливать сирийскую армию.
Сейчас Москва более глубоко вовлеклась в конфликт, и Тегерану придется сильнее учитывать интересы России. Иран хочет, чтобы Сирия осталась прибрежным каналом вооружения иранских сил в Ливане и на палестинских территориях, а Москва больше заинтересована в усилении своего влияния на Ближнем Востоке и закреплении позиций после урегулирования конфликта. В ходе встречи с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху 21 сентября, Путин подчеркнул, что Россия также не заинтересована в поддержке конфликта Ирана с Израилем, а это значит, Москва не хочет видеть рост влияния Хезболлы за счет правительства в Дамаске.
В то же время, некоторые российские чиновники в частных беседах признают, что дни Асада в качестве правителя чего-то, напоминающего объединенную Сирию, вероятнее всего сочтены. Но Путин хочет избежать того неконтролируемого хаоса, который наступил после падения Саддама Хуссейна в Ираке и Муаммара Каддафи в Ливии. Он хочет быть уверенным, что любое изменение в Сирии будет максимально упорядоченным, и что правительство, которое придет после Асада, будет уважать долю российского влияния — в особенности поддержку российской военно-морской базы в Тартусе. Это критично для попыток Москвы распространить влияние на Средиземноморье, в то время как США уходят из региона, а также для использования жестких методов борьбы с суннитскими экстремистами.
Как заявляли российские чиновники с начала сирийского кризиса, их поддержка status quo не касается удержания Асада у власти. Москва выступила против того, чтобы избранное сирийское правительство распускали силой, и стояла на позициях изменений через политический процесс. В декабре 2012 года Путин заявил: "Нас не волнует судьба Асада, мы понимаем, что одна семья была у власти 40 лет, и перемены явно необходимы". Политическое урегулирование, которое сохранит сирийское государство, где Асад может отбыть остаток своего президентского срока, а потом уйти в отставку или согласиться на новые президентские выборы, Россия примет. Москва кардинально не согласна с заявленной американской позицией, согласно которой Асад не может быть частью политического урегулирования, и его отставка остается предварительным условием урегулирования, но она также не рассматривает дальнейшее его руководство Сирией как свой ключевой интерес.
Однако такого рода урегулирование потребует привлечения на свою сторону ряда региональных акторов. К сожалению для России, многие страны Персидского залива не рассматривают Москву в качестве серьезного регионального игрока, и настороженно относятся к ее действиям и намерениям, включая поддержку Дамаска и потенциальную продажу системы С-300 Тегерану, не говоря уже о ее бесконтрольном поведении на глобальном нефтяном рынке. Развертывание российских сил служит напоминанием Саудовской Аравии и странам Персидского залива, что Москва — важный международный игрок, которого нельзя игнорировать, и она получит место за столом переговоров о решении будущей судьбы Сирии.
Конечно, предполагаемые намерения Москвы избежать прямого участия в конфликте могут подвергнуться проверке. Если ограниченная поддержка Асада не сможет предотвратить его падение, и если российский контингент окажется под обстрелом и понесет потери, вероятность замедления динамики российской кампании остается очень реальной. Риск, с которым имеет дело Москва, заключается в том, что в отсутствие политического решения, она может оказаться все глубже и глубже втянутой в гражданскую войну в Сирии.
