Причем без всяких на то оснований
В МИНУВШЕЕ воскресенье, 20 мая, в Сербии состоялся второй тур президентских выборов. Вопреки прогнозам, предрекавшим победу Борису Тадичу, победил Томислав Николич.
В ходе пресс-конференции по итогам голосования Николич заявил, что Сербия не свернет с пути сотрудничества с ЕС, но вместе с тем намерена защищать собственную позицию по Косово. Однако и Тадич не торопился признавать независимость бывшего автономного края. Лишь ради сближения с ЕС он согласился в феврале на самостоятельное участие Приштины в международных региональных форумах — при условии наличия особой ссылки к названию края, гласящей «Эта надпись не определяет статус Косово и соответствует резолюции 1244 СБ ООН». Уступка больно ударила по самолюбию сербов — но позволила им претендовать на получение официального статуса кандидата в члены ЕС. Разумеется, оппозиционная Сербская прогрессивная партия (СПС), от которой баллотировался Николич, назвала соглашение «государственной изменой», а рейтинг Тадича снизился. Но фокус в том, что Николич будет продолжать сближение с ЕС, опираясь на результаты, достигнутые Тадичем!
В чем же заключалась интрига этих выборов? Сербия, как на весах, балансирует меж двух проблем: противодействует признанию Косова и желает вступить в ЕС. Увы, одно исключает другое, и поскольку вступление в ЕС явно нужнее, Косово придется отдать. Это понимают и сербские политики, и большинство граждан. Но к полной сдаче Косова сербы эмоционально не готовы. Этим и обусловлен проигрыш Тадича.
Российские СМИ поспешили возвестить о победе пророссийского кандидата. Но они явно погорячились. Действительно, в октябре 2010 года «Единая Россия» и СПС подписали соглашение о сотрудничестве. Еще до своего избрания Николич был приглашен на съезд ЕР, который состоится 25 мая. Но и с Тадичем у России не было никаких проблем. При нем «Газпром» договорился об участии Сербии в проекте «Южный поток» и купил сербскую нефтегазовую компанию NIS. Так что договор между ЕР и СПС возник не в пику Тадичу, а скорее как сигнал Николичу — о том, что Россия в случае его избрания готова вести дела и с ним.
Так что клише «Николич — пророссийский», а «Тадич — «прозападный» весьма далеки от реальности. И отношения с ЕС, и отношения с Россией будут развиваться в прежних направлениях, ровно и прагматично. Программа Николича включает пункты о нейтралитете и «логичных действиях в период обострений между Россией и НАТО».
Кремль, очевидно, использует любой повод, чтобы заявить хоть о каких-то успехах — очень уж неприятная для власти ситуация складывается внутри страны. Но вместе с тем большинство тех, кто разглагольствует на тему о «пророссийских политиках», верят (или имитируют веру) в то, что в славянской и православной Сербии такие политики обязательно есть — их не может не быть. И Николич в полной мере и с максимальной выгодой для Сербии использует это заблуждение российских чиновников, живущих мифами позапрошлого века. Здесь нет ничего нового: «пророссийский» кандидат с редкостным постоянством находится в любом из восточноевропейских государств, где проходят выборы, будь то Нил Ушаков с «Центром согласия» в Латвии, Бронислав Коморовский с «Гражданской платформой» в Польше или болгарин Росен Плевнелиев с движением «ГЕРБ». Список можно продолжать, вот только ожидания Москвы всякий раз оказываются явно завышенными.
Еще со времен Крымской войны Россия испытывает комплекс европейского изгоя — и потому записывает в «пророссийские» политики всех, кто тоже оказался изгоем, но при этом не станет оспаривать свою «пророссийскую» ориентацию через суд, сочтя ее оскорблением для себя. И Сербия, подпавшая по вине Милошевича под авиаудары НАТО, была идеальным объектом для российской любви. Но европейские изгои меняются, и их начинают принимать в Европе. После чего дружба с Россией быстро сходит на нет. Отнюдь не по причине пресловутой русофобии — просто потому, что европейцы мыслят категориями выгоды, а не симпатий. И именно потому победа Николича не принесет России ощутимых дивидентов.
