Дело в том, что обычно в американской политической традиции «Большой вторник» 1 марта является важным водоразделом, после которого в обеих партиях происходит решающая перегруппировка.
Причина не только в том, что в этот день голосует одна пятая часть штатов, или в том, что из 1,237 «очков», которые должен набрать кандидат-республиканец или 2,383 делегатов, которые необходимы демократу, чтобы получить право выдвижения на пост президента — в этот день разыгрывается примерно половина.
В нормальных обстоятельствах и в большинстве случаев "Большой вторник" предварительно определяет так называемого presumptive nominee — предполагаемого кандидата, или фаворита. Это репетиция ноябрьских выборов, поскольку группа целевых штатов простирается с востока на запад от Аляски до Массачуссетса и от Миннеаполиса на севере до Корпуса-Кристи на юге, и они совершенно разные. Таким образом тестируются способности политика показаться «своим» везде, что для будущего президента просто необходимо.
Но к утру 2 марта политический класс США оказался в серьезном затруднении, как же именно интерпретировать результат самой большой серии партийных выборов, и вот почему.
Во-первых, неформально говоря, таких лидеров выдвинула еще сугубо риторическая фаза кампании, а период так называемых «ранних» выборов закрепил тренд — это, конечно, Хиллари Клинтон и Дональд Трамп.
Во-вторых, с социологической точки зрения, итог большинства схваток был непредсказуем — как правило, постоянный мониторинг настроений осуществляется лишь в ключевых штатах, а такими в "супервторник" были Техас и Массачусетс. Поэтому не все так просто.
Начнем с более легкой стороны проблемы — демократов. Нет сомнений, что Клинтон — фаворит. Перед "Большим вторником" ее уверенные победы в Неваде и Южной Каролине несколько затушевали вымученную ничью в Айове и тяжелое поражение от сенатора Берни Сандерса в Нью-Гемпшире.
В 1 марта Хиллари въехала на коне и победила в 7 штатах против 4 у соперника и даже в Американском Самоа, на территории, не участвующей в самих по себе президентских выборах. Но что-то все равно остается в Клинтон от несчастливой для нее кампании 2008 года. К примеру, пропорция.
В Супервторник она победила в 10 штатах, а Сандерс — в 5, но от Клинтон этого долго ожидали, а от него — точно нет. Далее, Клинтон в изматывающей борьбе едва-едва смогла опередить ветерана правозащитного движения в важнейшем Массачусетсе, проиграла ему достаточно важную в раскладах демократов Миннесоту, а выиграла в консервативных штатах вроде Техаса или Теннесси, умудрившись уступить в такой же консервативной Оклахоме. Сам Сандерс, несколько обескураженный своим разгромом в Южной Каролине, даже несколько воспрял: в родном Вермонте, где вообще не стоял вопрос, кто победит, его обращения ожидала огромная толпа.
Более того, несмотря на то, что экс-госсекретарь опережала его более чем на 55% по количеству делегатов, он все же рассчитывал рискнуть в нескольких штатах, где у них близкие результаты. Правда, сама Клинтон уговаривать Сандерса откланяться из гонки не стала, поскольку в 2008-м, показав вполне приличный результат, продолжала кампанию почти до конца, очевидно, не имея особых шансов после дюжины побед Обамы подряд. Вместе с тем партийные функционеры были обеспокоены тем, что острота дискуссии между кандидатами способна усилить позиции Дональда Трампа. Впрочем, заявления корректности прозвучали, а что касается сенатора, то его команда, отчасти состоящая из либералов-шестидесятников старой закалки, считает, что у него все еще есть шанс на победу.
Кроме того, Сандерс преследует публичные политические цели. По его словам, он желает собрать больше пожертвований, нежели Клинтон, показав, что партия может быть народной (и, судя по опыту этой гонки, ему это вполне может удастся), а также убедить избирателей, что они живут в условиях искаженной экономической модели. Цели благородные, но пока что истеблишмент партии не готов ни принять их в качестве руководства к действию, ни давить на кандидата Сандерса, поскольку таким образом из него можно легко сделать икону для тех сегментов большой левой коалиции, которой на самом деле является Демократическая партия, которые считают, что пора покончить с засильем аппаратчиков и «жирных котов» из Силиконовой долины. В то же время Клинтон удалось завоевать сердца афроамериканцев в южных штатах, встревоженных риторикой Трампа (даже вице-президент Байден был вынужден заявить, что Трамп является проекцией «нашего внутреннего расизма»). Трудно было бы представить, что Хиллари не получит голосов Арканзаса, в котором она много лет фигурировала в качестве первой леди штата.
Тем не менее с наличием влиятельной и окрепшей за время правления Обамы, а теперь мужающей в дни нынешней избирательной кампании европейской левой фракцией в собственной партии придется отныне считаться и Клинтон, и другим функционерам. Ее трудная победа в Массачуссетсе вместе с тем показала, что городские либералы вполне готовы предпочесть ее не только Сандерсу, но и республиканскому кандидату, несомненную популярность экс-госсекретарь получает и среди избирателей-женщин. А вот с гражданами латинского происхождения и молодежью, а также социально средним белым слоем, одноэтажной Америкой ей еще придется найти общий язык. Или — общего врага.
На данный момент на роль такого противника, как никто другой, подходит Дональд Трамп, мелькать рядом с которым сегодня избегают, к примеру, республиканцы с Юго-Запада, где латиносы, которых Дональд призывает депортировать, представляют собой влиятельное меньшинство. Впрочем, Трамп, наоборот, считает, что он расширяет электоральную базу партии и возвращает избирателя латиноамериканского происхождения. Усилия Трампа в этом направлении не остались незамеченными, в частности его сердечно поддержал и призвал на помощь волонтеров не кто иной, как бывший луизианский конгрессмен Дэвид Дюк, в прошлом верховный маг Ку-клукс-клана и украинский кандидат исторических наук из МАУП. Штаб вполне либерального в своем мировоззрении, кроме мексиканского и мусульманского пунктика, Трампа быстро открестился от подобной поддержки.
После победы в семи штатах — а вместе их теперь десять — нью-йоркский застройщик должен будет несколько перестроиться, пытаясь всячески привить однопартийцам симпатию к себе. Но не очень заметно, чтобы Трамп стремился к подобному причесыванию. Республиканцы побаиваются, что миллиардер превращается в нового законодателя мод для их, как им кажется, помутившегося умами электората, а это сделает консервативного кандидата удобной жертвой для Клинтон в ноябре, а по самой партии нанесет разрушительный удар в смысле ее репутации. Однако пока все далеко не так апокалиптично, тем более, что в своих нынешних страданиях партия во многом виновата сама. Если проанализировать результаты Трампа, в том числе и 1 марта, то окажется, что только в Массачусетсе, уничтожая достойного и умеренного, но ничем особым не выдающегося Джона Кэйсика (так предпочитает произносить свою фамилию сын чеха и хорватки Джон Касич), Дональд вплотную приблизился к показателю в 50%. Поэтому его победы — следствие ошибочной стратегии оппонентов, когда их на одном участке толпилось слишком много. Ведь фактически в каждом штате сенатор от Техаса Тед Круз и уже выбывший сенатор от Флориды Марко Рубио или губернатор Огайо Джон Кэйсик (у которого далекоидущие планы: он рассчитывает на сохранение раскола республиканцев и фактор правил проведения партийных конференций) вместе получали солидное большинство. А поодиночке Трамп разделал их играючи, особенно с учетом того, что под ногами все еще путался правый популист Бен Карсон.
Кстати, постсоветский политтехнолог так бы и решил, что Карсон — технический кандидат Трампа, но таких высот политические технологии в США еще не достигали, а вернее покинули их в двадцатые годы прошлого столетия. Впрочем, все меняется, меняется и Америка. На самом деле врач-общественник Карсон просто заразился звездной болезнью из-за своих высоких рейтингов на первом этапе кампании и так и не смог от нее отойти (он даже обвинил Обаму в том, что тот был «воспитан белым», а это за гранью фола). Все-таки определенного закрепощения американцев политической корректностью трудно не заметить, и Трамп на этом капитализирует, разрывая привычные схемы общественно-политического поведения, общаясь с избирателем на языке пятничной компании за шашлыком. Тем более, что он повторяет некоторые моменты первой кампании Обамы: мол, он-то наведет шороху в Вашингтоне, где скопились далекие от народа лоббисты, все эти равнодушные к страданиям простого человека марионетки Уолл-стрита.
Есть, конечно, и совсем иная категория избирателей Трампа — люди предпринимательского склада, чувствующие себя некомфортно в атмосфере постепенно нарастающего регулирования, свойственного периодам правления демократов, в особенности в стране не так давно расправившей крылья после кризиса. Трамп привлекает их своей успешностью и предположительным талантом негоцианта. И все же его раскусили в Техасе, где республиканская аудитория отдала пальму первенства «умеренному чайнику» и христианскому консерватору Теду Крузу.
Мысль о том, что партии необходимо поддержать христианского фундаменталиста Круза (как бы невыносима она ни была для многих республиканцев) высказал даже мудрый Линдси Грэм, снявший свою кандидатуру в пользу многострадального Джеба Буша, в чьи неторопливые планы так неожиданно вмешался Дональд (впоследствии побежденному Бушу пришлось тоже поддержать Круза, что моментально вызвало насмешки Трампа). Но для такого поворота необходимо было убедить сняться Марко Рубио, в последний момент выигравшего в Миннесоте, штате, который чаще голосует за демократов, поэтому в рамках республиканских кампаний к такому успеху относятся с иронией. Рубио, между тем, сам рассчитывал на поддержку Буша во Флориде, где, как ему казалось, он имеет наиболее предпочительные шансы победить, однако ему пришлось пережить страшный позор разгрома в собственном штате.
А ведь партийные лоббисты в Вашингтоне еще на этом этапе язвительно заявили доверенному лицу Рубио, что хотя стратегия «идти вторым за Трампом» им понятна, но вряд ли так можно выиграть, возможно, это самообман. Тем более, что приходится терпеть еще и Джона Кэйсика, имевшего личный триумф в ключевом штате Огайо. В лагере республиканцев тем временем наметился откровенный раскол. К примеру, старый партийный зубр, спикер нижней палаты в 90-е Ньют Гингрич после победы Трампа в Южной Каролине (где Гингрич и сам победил в 2012 году) внезапно заговорил о Дональде как о серьезном явлении и уважаемом человеке, с чьим мнением нельзя не считаться. А недавний перспективный кандидат в президенты, губернатор Нью-Джерси Крис Кристи не только поддержал Трампа, но и всюду его сопровождает — не метит ли часом в вице-президенты? Не может Трамп не быть ему теперь обязанным, поскольку это первый системный политик, прзнавший Трампа республиканцем (хотя Трамп не более консерватор, нежели Путин библиофил). Учитывая встречу Трампа с Штайнмайером, прилетевшим поглядеть то ли на отчасти немца, идущего в президенты США, то ли на политика, от которого, вероятно, будет зависеть, насколько хорошо будет Германия укрыта от когтей русского медведя, пока сама будет воплощать идеалы минских переговоров, Дональда начали воспринимать серьезно и за рубежом.
В то же время, если победа Сандерса практически (но не фактически — 5 апреля голосует очередной крупный штат Висконсин, а в конце марта Сандерс победил во всех штатах с небольшим количеством участников праймериз) невозможна в силу полного единения партноменклатуры за спиной Клинтон, что дает ей фору в 15% голосов на конференции (так называемые «суперделегаты»), то у республиканцев пока что все вилами по воде писано, хотя сильного лидерства Трампа теперь отрицать нельзя.
Главным его соперником стал Тед Круз, тоже вкусивший сладость успеха. Теперь он громко призывает партию объединиться вокруг него, ведь он первый показал, что у Трампа можно выигрывать.
Итак, Трамп--Круз (при этом стоит держать в уме коварного Джона Кэйсика) и все еще Клинтон--Сандерс. Но кто-то из этих пяти уже обязательно возглавит США менее чем через год. И, по вероятности, Клинтон идет на первом месте, а Сандерс — на пятом.
Примечательно, что 4 марта трижды экс-мэр Нью-Йорка и один из самых богатых людей в мире Майкл Блумберг отказался от участия в президентской кампании. А учитывая то, что к моменту следующих президентских выборов в 2020 году Блумбергу будет 78, начавшаяся гонка стала бы его последним шансом.
Здесь надо объясниться: специфика даже самых крупных побед Дональда Трампа («первые места» или «лидерство» вместо ясного большинства) до недавнего сохраняла гипотетический шанс для того, чтобы тот же Блумберг ворвался в республиканское соревнование и победил в нескольких крупных штатах. Это могло не только опрокинуть самосвал дегтя в бочку Трампа, но и смешать карты делегатам партийного съезда в июле. Однако именно центризм Блумберга, ранее рассматривавшийся как истинная ценность в традиции обеих партий, на этот раз крупно «подвел» сторонников такого сценария. Политические математики подсчитали, что участие Блумберга не только не поможет республиканцам сплотиться вокруг любого умеренного кандидата, но и может ослабить позиции Хиллари Клинтон в ноябре. Казалось бы, Клинтон — совсем из другой партии. Но не все так просто.
В американских политических теориях президентские выборы (в первую очередь рубежные относительно 8-летнего цикла, как в этом году) часто называют контролируемым кризисом или бескровной гражданской войной. Именно поэтому — как минимум, в прошлом — оптимальным кандидатом считается тот, который сможет убедить в своей потенции не только большинство в выдвигающей партии, но и часть избирателей другого лагеря. Иными словами, наиболее центристский кандидат. Это и есть понятная дорога в Белый дом.
Но хотя трещины зазмеились на поверхности обеих американских партийных организмов еще в 2008 году, когда в Демпартии победили идеалисты Обамы, а в Республиканской центристы превозмогли с большим трудом, в 2016-м эти трещины превратились в каверны Большого каньона.
Реакционный протест у республиканцев голосует за Трампа, религиозные консерваторы и либертарианцы — за Круза, а оставшихся и запуганных центристов еще недавно делили Марко Рубио и Джон Кэйсик.
У демократов внутрипартийная дискуссия проходит по вопросу приоритетов: для Сандерса это экономика, а для «конъюнктурщицы» Клинтон — права человека. Именно поэтому Клинтон побеждает с большим заделом практически везде на историческом Юге, где доминирует цветное население (к примеру, в штате Миссисипи, где за нее проголосовало 9 из 10 афроамериканцев), а Сандерс — в северных штатах, где основной электорат демократов состоит из белых и рабочего класса, для которых дальнейшее развитие своеобразной расовой гармонии в США актуальным не является. Казалось бы, два срока президента-афроамериканца в Белом доме, а впечатление возникает такое, как будто расовые противоречия в США лишь углубились.
Развитие гонки показало: идет жесткая борьба без поддавков и неких предсказуемых "кандидатов с реальным шансом", причем в обеих партиях.
При всем том, что для Украины нет никакой выгоды наблюдать дедушку Сандерса в Белом доме (хотя бы потому, что он левый изоляционист и упрекает Клинтон в излишнем увлечении «вмешательством» в дела других стран, и понятно, чем такая позиция чревата для Киева), его отчаянная стойкость вызывает восхищение.
Шансы Берни на то, чтобы продержаться до конца апреля, довольно низки, но после «супервторника» Сандерс дал Клинтон впечатляющее сражение и "откусил" еще несколько штатов. Среди них не только демографически маленький Мэйн, где волю избирателей-демократов «определяет» (как принято шутить) главная знаменитость штата Стивен Кинг, но и огромный Мичиган. Казалось, что после upset (специфическое понятие, означающее "вероятный проигрыш фаворита") в Массачусетсе, где ему до победы не хватило менее 2%, Сандерс начнет «плыть». Но нет, он быстро вернул Клинтон удар, показав, что способен побеждать и в крупных штатах (но, опять-таки, четыре пятых населения этого северного штата — белые). Сенатор от Вермонта продолжил пускать кровь Клинтон, побеждая в периферийных штатах запада (кроме Аризоны), а с победой в крупном штате Вашингтон триумфально вышел на Тихоокеанское побережье.
Для республиканцев серия 5-8 марта генерировала два новых обстоятельства.
Так, миф о непобедимости ’Трампмахта’ оказался развеян. Два штата Трамп продул вчистую, а в Кентукки и Луизиане одержал "пирровы победы", поскольку в этих штатах победитель не забирает все "очки" скопом (winner-take-all), а они распределяются пропорционально, поэтому вышло, что Тед Круз получил почти столько же делегатов, сколько и "the Дональд". Предсказуемо, «коробейник» (the Astoria salesman, как язвительно написал один из колумнистов Politico) пришел в отнюдь не театральную ярость и заявил: "I want Ted one on one!". Но 8 марта Трамп с крупным отрывом выиграл у Круза Мичиган, Миссисипи и Гавайи (проиграв лишь малозначимый штат Айдахо) и оказался близок к трети голосов, необходимых для победы в праймериз. У Круза на тот момент получилось семь побед и четыре сильных «серебра», но партия упорно не желала выдвигать христианского консерватора и либертарианца (резоны, конечно, есть — электоральная база Клинтон объективно шире).
Обстоятельство второе: республиканцы наконец убедились, что ключевая причина успехов Донни состоит в том, что всю гонку партийные выдвиженцы просто мешают друг другу, ведь только в Массачусетсе Трамп приблизился к реальному большинству голосов (49,3%). Но теперь за ним — победы в 15 штатах, то есть почти в трети от общего их числа. Американские аналитики задавались вопросом: если Трамп устоит (а он не просто устоял) 15 числа, когда на кону будет 367 голосов делегатов, причем одна только Флорида автоматически отдает победителю все 99 "очков", посмеет ли и тогда партия отказать ему в номинации? И что будет, если Трамп, оскорбленный таким отказом, выдвинет свою кандидатуру как независмый кандидат? Тогда большинство республиканцев проголосует за него, а президентом в ноябре с исторически гигантским отрывом станет Хиллари Клинтон.
Следующая крупная серия предварительных выборов 15 марта в США определила два базовых тренда президентской избирательной гонки. В «технологическом» смысле третий "Большой вторник" гораздо важнее первого, поскольку в республиканской гонке два штата с огромным представительством — Флорида и Огайо — отдают победителю голоса всех своих делегатов будущего партийного съезда. И среди консерваторов штат Флорида выиграл анфан террибль американских правоцентристов (хотя бы потому, что сам центристом в значимых вопросах не является) Дональд Трамп. Огайо же предсказуемо (но не большинством) отошел своему губернатору Кэйсику. На республиканском фланге, таким образом, выбыл возлагавший все свои надежды на победу в родном штате сенатор Марко Рубио, который, несмотря на свою молодость (ему всего 44 года) был последним представителем того поколения партийных умеренных, которое вошло в политику при Джордже Буше-младшем. Рубио оказался слишком прилизан и бесстрастен для переживающей кризис ожиданий и сомнений партии. Таким образом, в гонке, во-первых, остаются трое кандидатов. Это упомянутый уже Кэйсик, не имеющий на данный момент шансов победить в каком-то из следующих штатов, но пока намеренный сыграть свою роль до конца, дотянув своими третьими и где удастся вторыми местами до самой партийной конференции — то ли губернатор Огайо втайне ожидает предложения вице-президентского кресла от победителя, то ли надеется на то, что его поддержит номенклатура. Но до конференции Кэйсика могут и не допустить, ибо существует правило, по которому претендент на выдвижение должен победить не менее чем в восьми штатах. Во-вторых, это Тед Круз. В этот раз ему банально не повезло: во Флориде Рубио отказался снять свою кандидатуру, в Миссури, где голоса считали до последнего бюллетеня, Трамп обошел Круза всего на пару тысяч голосов, лишь немного вырвался вперед в Северной Каролине (а так он и побеждает везде, где побеждает — отнюдь не большинством!) и далеко — в Иллинойсе. Поэтому, по большому счету, эта кампания (хотя «путаться под ногами» и, возможно, с трагическими последствиями для Круза будет Кэйсик) уже между двумя людьми, и оба из них не центристы, не представители «истеблишмента», но один, Круз, все же партийный консерватор, а второй, Трамп, пришлый и воспринимается функционерами и большинством законодателей и губернаторов-республиканцев как опасный экстремист, который навязывает себя партии, но не сможет победить соперника-демократа в ноябре.
Круз сегодня отстает от Трампа на треть необходимых очков, но перспектива Трампа победить в космополитических штатах на западном берегу или атлантическом побережье пока весьма туманна — Теду Крузу ради возможной победы придется смещаться к более умеренной риторике и программе. А вот в левом лагере ситуация несколько прояснилась: в активе Хиллари Клинтон, победившей во всех пяти штатах 15 марта (в том-таки Миссури опять считали до последнего бюллетеня — Хиллари обоошла Берни Сандерса всего на несколько сотен голосов, теперь почти две трети делегатов, необходимых для номинации. Ей пришлось дать очень тяжелый бой: рабочий класс шлет и шлет Берни пожертвования (не стоит считать его наивным идеалистом — Сандерс и его команда очень техничны, а онлайн-сбор средств столь масштабно используется впервые именно им), а Клинтон пришлось доказать, что она способна побеждать в штатах одновременно преимущественно белых и промышленных. И если в Миссури ее победа висела на волоске до самого конца, а в Иллинойсе она победила небольшим большинством, то во Флориде, Огайо и Северной Каролине Сандерса поджидал натуральный разгром, хотя в том же Огайо у него были неплохие шансы на лидерство.
У Берни Сандерса остался лишь гипотетический шанс на победу — фактически, если он начнет завоевывать штат за штатом, а потом сумеет победить Клинтон в одном из тяжеловесов (и пока ему это удается. Впрочем, 5 апреля следующая планка — штат Висконсин). Однако в реальности все выглядит по-другому, еще одн-две крупные победы Клинтон ликвидируют математическую возможность демократического социалиста на выдвижение, и ему придется признать поражение. Клинтон уже сегодня видит перед собой только Трампа со всеми его слабостями — отсутствием поддержки партийного большинства, и бьет по его болевым точкам.
Средний класс США оказался расколот между пожилыми индивидуалистами, требующими низких налогов и полной свободы предпринимательства, уставшими от толерантности, в том числе и расовой, и обремененным жизнью в кредит слоем молодежи, жаждущей продолжения стилизованных под «левый поворот» реформ и не возражающих против разнообразия (или приученных не возражать). И если в республиканской кампании все еще продолжается «Шоу 2,5 кандидатов» и может продолжаться до лета, то на уровне решающей осенней гонки сценарий выборов-2016 свелся к противостоянию двух, и очень разных, Америк.
Если же в гонке республиканцев останется два кандидата (а этого практически не избежать, просто чем раньше это произойдет, тем лучше для партии), электоральная картина изменится довольно круто. Потому что Трамп больше не сможет побеждать «первым местом». Однако, сказав это, необходимо сказать и другое: Республиканская партия переживает тяжелейший мировоззренческий кризис. Условная номенклатура республиканцев терпеть не может ни Трампа, ни Круза, но кого-то из них ей все равно придется предпочесть (раз так решит избиратель!). Если с Трампом все понятно (кто-то из видных республиканцев назвал его "либералом в консервативной шкуре", то Круз еще и христианский фундаменталист (но несомненный консерватор). Поэтому кандидат в президенты 2012 года Митт Ромни в отчаянии призвал избирателей голосовать за кого угодно, кроме Трампа.
И здесь возникает дилемма: с одной стороны, всеядный Трамп способен отнять голоса у демократов, поскольку (немного вульгаризируя) может пообещать либералам открытие абортария на каждой улице (а вот Клинтон -- вряд ли) и они побегут за ним с высунутыми языками; с другой стороны, латинских избирателей-республиканцев Трамп перепугал до священных одежд Франциска I и они будут вынуждены поддержатьТеда Круза. Немаловажно, что против Трампа играет сегодня и открытый мятеж неоконсервативного крыла партии. Так, супруг Виктории Нуланд Роберт Кейган написал целый манифест, к которому присоединились десятки видных функционеров трех последних республиканских администраций.
И здесь следует сказать вот что: средний американец во многом прав, когда возлагает на "неоконов" (по сути, бывших демократов с троцкистской настройкой, при Картере массово мигрировавших в лагерь республиканцев и ставших «мечом» внешней политики США при Рейгане и обоих Бушах) ответственность за иракскую авантюру. Все-таки это была авантюра, потому что в 2002-2003 годах вместо того, чтобы заявить о том, что "мы хотим свергнуть Хусейна, потому что он отвратительный диктатор", Белый дом Буша-младшего пустился во все тяжкие, чтобы доказать наличие у Багдада ОМУ, и таким образом национальные интересы США и глобальные интересы Америки как лидера демократического мира были "ненавязчиво"’ подменены меркантильными интересами условной бизнес-группировки Буш-Чейни-Рамсфельд.
Безусловно, Саддам был незавершенным бизнесом, но сам casus belli был порочным, и все это понимали. Однако, факт остается фактом: в долгосрочной перспективе глобальных политических процессов, в частности в своем недоверии к России (с которой Буш-младший, впрочем, сотрудничал до 2003 года, да и позже), неоконсервативное крыло партии оказалось дальновиднее, нежели "голуби" Обамы. Поэтому всем трем оставшимся лидерам гонки — Клинтон, Трампу и Крузу, хотя и в разных формах, но придется искать с этой влиятельной группировкой общий язык.
Но больше всего — именно Трампу, и вот почему: а) Клинтон, как политик, и так сформировалась под влиянием неоконов; б) Тед Круз уже сегодня готов отдать им на откуп внешнюю политику. А вот воззрения Дональда Трампа на внешнюю политику США пока являются инфантильно-пластилиновыми, они генерируются внутренней конъюнктурой (эпатажная идея стены на границе с Мексикой и прочий явный вздор). Правда, начали проявляться кадровые пристрастия Трампа. Так, его избирательной кампанией руководит относительно малоизвестный лоббист Кори Левандовски, в прошлом засветившийся в жестких схватках вокруг арабо-израильских отношений, пусть и конъюнктурно, но все же на стороне Израиля. А вот во внешнеполитические советники Трамп недавно подобрал себе...бывшего консультанта «Газпрома». Удастся ли кому-либо убедить этого «адского застройщика» в том, что Восточная Европа является жизненным интересом внешней политики США, на данный момент неизвестно. А пока что в интересах сражающейся Украины — победа Теда Круза или, что на данный момент гораздо более вероятно, Хиллари Клинтон.
