По недавно собранным немецкими следователями показаниям выживших узников, именно этому человеку принадлежит прозвище «Иван Грозный», которое дали обитатели Собибора охраннику из Украины по имени Иван за личное участие в пытках и сжигании евреев. Однако дважды лишенный гражданства США Демьянюк, которому сейчас 89 лет, напрочь отрицает, что он — тот самый «Иван Грозный». В свою защиту он приводит вердикт Верховного суда Израиля, который в 1993 году установил лишь, что этот Демьянюк охранял фашистские концлагеря, но не нашел доказательств, что он являлся палачом-Иваном Грозным. А жители его родного села Дубовые Махаринцы, что на Виннитчине, считают, что судят не того Ивана Демьянюка. Они говорят, что американское, а теперь и немецкое правосудие перепутало двух бывших жителей этого села, у которых лишь отчества разные. Демьянюка, который после разгрома Третьего рейха работал на базе США в Западной Германии, а затем уехал в Штаты вместе с женой и сыном, по отцу зовут Николаевичем. А у второго Демьянюка, который после войны вернулся в родное село, отчество Андреевич. Чтобы разгадать тайну «Ивана Грозного», мы отправились в Дубовые Махаринцы.
«Эта история появилась в 1960-х годах, когда Ивана Николаевича обвинили в работе надзирателем в бывшем нацистском концлагере Треблинка. А до этого никто ничего в селе не слышал о нем с 1942 года, — рассказывает сын друга американского Демьянюка Петр Петрович Бондарук. С его отцом Иван Николаевич пошел в Советскую армию в 1940 году. — Он считался пропавшим. Отец говорил: «Я положил его на повозку, которая должна была Ивана отвезти в госпиталь». Во время боя с фашистами Демьянюк был ранен. И с тех пор ничего о нем не слышали. А это смотрит как-то отец телевизор, а там показывают суд с «Иваном Грозным» и говорят, что это изменник родины. «Это же мой друг! Это наш Иван! Не мог он такое делать», — воскликнул тогда отец. Он все говорил: «Как же можно судить его, мы же вместе воевали против немцев, вместе в окопах лежали?! За что же его судить?!»
По словам сына Петра Бондарука, прошедшего всю войну, Иван Николаевич добросовестно воевал с фашистами: «В 1940-м их вместе забрали в армию в одно время и отправили в одну часть. Там их и застала война. Они служили в артиллерийском полку на Южном фронте. С первого дня войны были на фронте. Вместе отступали от Бессарабии до Кавказа. Год и три месяца не выходили с передовой. Они жили прямо на передовой, трижды из окружения вместе выходили, речки форсировали и зимой, и летом, не оставляя врагу орудия и боеприпасов. Ночью делали плоты, лошадей пускали в брод, орудия и снаряды — на плоты, а сами в одежде рядом. Форма на них тут же и высыхала. Приходилось тащить на себе орудия через болота. Где-то в 42-м году Ивана ранило. Демьянюка положили на повозку, а что с ним дальше было, никто не знает. Он не связывался с отцом, хотя они вместе и до войны служили, и во время войны были вместе, и в разведку командир полка их отправлял вдвоем. И было удивительно, что он в 60-х годах появился в США, но ни разу не дал о себе знать друзьям».
В начале 1970 года делом заинтересовался КГБ. Несколько раз Бондарука-старшего вызывал винницкий КГБ. Его расспрашивали о боевом товарище, показывали фотографию охранника фашистских концлагерей. «Первый раз отца продержали с утра до 8 часов вечера. Мой отец не признал на фото Ивана Николаевича. Говорит: «У Демьянюка лицо круглое, а у этого — продолговатое. Это наш Иван, а не тот, которого вы ищете», — вспоминает Петр Петрович. — Несколько раз отца вызывали и не только его. Много селян опросили, и даже бывшую девушку Ивана вызывали. Приезжали к нам домой. Забрали все фотографии, где был мой отец с Иваном Николаевичем. У наших родных осталось лишь единственное их армейское фото, сделанное еще до войны. А зачем забрали, никто не знает. Может, чтобы показывать свидетелям. Успокоились, когда Израиль освободил Ивана».
БИОГРАФИЯ С ПРОБЕЛОМ. Родился И. Н. Демьянюк 3 апреля 1920 г. в с. Дубовые Махаринцы Винницкой обл. В 1940-м ушел в Советскую армию. В 1942-м во время боя был ранен и попал в плен. До мае 1945 года, когда Демьянюк пришел в лагерь для беженцев в Западной Германии, в его биографии — пробел. До 1952 года работал шофером в разных городах Германии, в том числе на базе США. В 1952 году вместе с женой и дочкой выехал в США. Устроился механиком на один из автомобильных заводов. В 1969 г. его показали по местному ТВ, и один из узников Треблинки признал в нем «Ивана Грозного». В апреле 1988 года Демьянюк был приговорен в Израиле к смерти, однако в 1993 году Верховный суд Израиля отменил приговор, считая, что он на самом деле не «Иван Грозный». В 2001 году в США начался новый процесс и Демьянюка лишили гражданства. 11 мая 2009 года он был экстрадирован в Германию.
САМОУБИЙСТВО ИЗ-ЗА АУСВАЙСА ИЛИ ЖЕНЫ
По словам сына друга обвиняемого в Германии Демьянюка Петра Бондарука, на допросах в КГБ его отцу показывали фотографии другого Ивана, который тоже родом из Дубовых Махаринцев, — Ивана Андреевича Демьянюка. Возможно, это был снимок с аусвайса — удостоверения охранника концлагеря. После допроса Бондарук пошел к Ивану Андреевичу и сказал: «Тебя там разыскивают в Виннице. Наверное, будут вызывать». Через несколько дней этот Демьянюк повесился и был похоронен на местном кладбище. На могиле, расположенной возле рва, где и положено хоронить самоубийц, нет ни скорбных надписей от родных, ни указаний имени-фамилии погребенного.
«С этим Демьянюком еще больше вопросов, чем с американцем, — рассказала нам секретарь местного сельсовета Татьяна Джерук. — В наших архивах нет записей, что где-то он служил и как служил. Мы не знаем, был ли у него военный билет. Он родился тут, но как пошел на фронт, десять лет о нем ничего слышно не было. А потом он приехал с женой и двумя дочерями. Был нелюдим, ни с кем не дружил, но был тихим. Работал трактористом. Говорили, он бил свою жену, которая серьезно болела. Однажды, прямо на людях, его жена заявила: «Если еще раз меня побьешь, я все расскажу людям о тебе». Тогда этим словам никто не придал значения, а сейчас появляются мысли, а может, она имела в виду, что именно он был Иваном Грозным?».
Правда, соседи Ивана Андреевича считают, что до самоубийства его довела именно жена. «О том, что Иван Андреевич Демьянюк был с фашистами, ничего не слышали, хотя мой отец общался с ним, — рассказала Тамила Павловна Ящук, соседка через несколько хат. — Я постоянно тут жила, тут родилась. Он был нормальным мужиком, добрым. Что делал во время войны, ничего не знаем. Пошел в армию, после войны его демобилизовали. День Победы особо не отмечал. Ходил, конечно, на праздничные собрания, а орденов или медалей у него не видела. Но в их семье не было мирно. Жена нашла себе другого мужчину: жила с Демьянюком, а ходила на гульки в Козятин. Из-за нее он и повесился». Известно, что после смерти мужа жена Ивана Андреевича продала дом и выехала из Дубовых Махаринцев с детьми. Где она живет сейчас, никто в селе не знает. Здесь сохранилась лишь одна-единственная фотографии И. А. Демьянюка — на памятнике его могилы.
О ныне судимом в Германии Демьянюке соседи также не могут сказать ничего плохого. «Его семья — неплохие люди, — вспоминает 80-летняя Мария Куприяновна Загребельная, которая живет рядом с местом, где стоял дом обвиняемого. — И до войны, и после они ходили к нам. Они были очень бедной семьей, иногда и еды у них не было. А Иван никогда не хулиганил. Чтобы что-то у кого-то своровал — не слышала. Был хорошим механиком. До армии работал на прицепе, катал меня на боронах по полю. Как где-то станет трактор, все его искали, говорили, никто, кроме Ивана, не справится. И мама моя ничего худого о них не говорила. Как Ивана забрали в армию, так моя мама ему писала — в его семье все были неграмотными, а она 7 классов закончила. Как окончилась война, говорили, что он остался то ли без ноги, то ли без двух. Долго о нем ничего не было слышно. А потом приезжала в Дубовые Махаринцы их невестка из Америки. Она сама родом из Харькова. Немцы ее в Германию угнали, а его как бы подобрали — вот они там и встретились. Такая симпатичная женщина. Была в нашей церкви, фотографировала. Но ее сопровождали из КГБ, они забрали фотоаппарат и засветили пленку. Не дали ей вывезти Ивану фотографии его родных мест».
По словам соседки семьи Демьянюка-американца, Иван восстановил связь с мамой и сестрой в 1990-е годы, когда его оправдал израильский суд. Лично не приезжал, а отправил жену и сына-священника. Американские родственники увидели, что его мама и сестра живут в нищете, стали высылать им посылки. Содержимое посылок женщины продавали, а на вырученные деньги купили дом в другом селе и переехали. С тех пор о них никто ничего в Дубовых Махаринцах не слышал.
КГБ СЛЕДИЛ ЗА ЖЕНОЙ И СЫНОМ ДЕМЬЯНЮКА
«Конечно, если бы этой историей начали интересоваться раньше, можно было больше узнать о Демьянюках. А так, все, кто был с ними хорошо знаком, уже умерли. В прошлом году похоронили и боевого товарища Ивана Николаевича — Петра Бондарука», — рассказала нам секретарь сельсовета Дубовых Махаринцев Татьяна Джерук. По ее словам, украинские власти не проводили расследования этих громких обвинений. Никто не подымал и военные архивы, чтобы выяснить, где же в годы Второй мировой находился покончивший с собой Иван Андреевич Демьянюк. Ни одной записи о его армейских годах нет в документации местного сельсовета, которую начали вести лишь в 1950 году. Иностранные следователи в сельсовет не обращались.
Из ближайших родственников обвиняемого Ивана в Дубовых Махаринцах осталась лишь его двоюродная сестра — пожилая женщина, которая практически не ходит. Она встречалась с женой и сыном американца, которые в сопровождении сотрудников КГБ дважды приезжали в село. Старушка уверяет, что ничего о работе в концлагерях Ивана семья Демьянюка не рассказывала. Зато все время его жена говорила, что Николаевич очень скучает по Украине и жалеет, что не может лично приехать.
«Иван хотел что-то передать моему отцу, но КГБ не позволил, — вспоминает и Петр Бондарук. — В 1970-х, когда к нам прилетел его сын из Америки, он приезжал к нашей хате, но отец был в колхозе. Он попросил сопровождающих отвезти его туда. Но, как они узнали, что он хочет переговорить с моим отцом, повезли его в Киев. Так они и не встретились. Писем из США мы не получали». Так самый близкий друг Ивана Николаевича и не узнал, что с его однополчанином произошло после того, как он положил раненого Ивана на повозку. «Я вообще не понимаю, какое немцы имеют право судить Демьянюка, — продолжает Бондарук, с которым согласны многие жители Дубовых Махаринцев. — Устраивая этот суд, немцы хотят выглядеть гуманной нацией. Но они же сами эту войну и устроили... Может, он и служил в концлагерях, но если так, то именно немцы создали такие условия, что человек согласился на такую службу».
ПЯТЬ ПОЛИЦАЕВ НА ОДНО СЕЛО
Есть в Дубовых Махаринцах своя версия, почему И. Н. Демьянюк не вернулся на родину после войны — во время оккупации его отец служил полицаем. Односельчане старшего Демьянюка за это не осуждают. Говорят, так сложились обстоятельства. Мол, он был пожилым человеком, на войну не пошел, к нему у фашистов появились вопросы, и если бы он не согласился, могли расстрелять. «Как немцы пришли, его вызвали в комендатуру, дали вертухая и все — служил. Не хочешь — расстреляем, — рассказывает местный сторожил Василий Ящук. — Человек пять у нас пошли в полицаи. Были среди них и очень вредные, готовые застрелить, были и нормальные. Наш комендант-румын был — хоть к ране прикладывай».
Немцы стояли в Дубовых Махаринцах два года и ушли в конце 1942-го. Поскольку активные партизанские действия возле села не велись, местные жители не подвергались допросам или расстрелам. По словам жены сторожила, которой в то время было лет шесть, немцы не свирепствовали. «Колхоз во время войны сохранился. Даже отступая, немцы заставляли сеять. Говорили: «Нам не достанется, так вам будет что есть», — вспоминает Тамила Ящук. — Немцы поселились рядом с нашей хатой, а на улице стояли танки, машины. Бывало, заходили к нам, просили, чтобы мои старшие сестры пришли к ним — убрали, постирали. Но мы все прятались на печке... А они все равно нам шоколадки приносили. Когда немцы убегали, у нас во дворе оставался снаряд. Мама плакала: «Заберите, у меня пятеро детей!». Забрали».
Кто-то из полицаев отступил с немцами, кто-то остался. Когда пришла армия СССР, пособников фашистов арестовали. К этому моменту отца И. Н. Демьянюка уже не было. «Как-то я корову пасла, а из леса вышел человек в платье. И спрашивает: «У вас тут немцы есть?». Я говорю: «Есть, за огородом хата, там полно немцев». Как я пригнала корову, прилетели самолеты и разбомбили эту хату. Выходит, что тот человек был нашим разведчиком. Поскольку хату разбомбили рядом с домом Демьянюков, их отца забрали немцы. Хоть он был полицаем, видимо, подумали, что это он навел самолеты. Больше мы его не видели», — вспоминает соседка Мария Загребельная, которой тогда было лет двенадцать.