Оно подпитывается волной "ностальгии", охватившей восток Германии, на фоне неприятия Берлина, подъема националистического движения "Альтернатива для Германии" и сомнений в политическом выборе федеральной власти, пишет специальный корреспондент французской Le Figaro в Дрездене Лора Мандевиль.

В Дрездене по адресу Ангелика-штрассе, дом 4 возвышается массивное здание в дорогом районе с фахверковыми домами. "Центр антропософии Рудольфа Штайнера" - написано на табличке у входа в дом. Трудно представить, что в этом спокойном месте до 1989 года находилась грозная местная резиденция всесильной советской спецслужбы КГБ, которая сотрудничала со своим младшим братом, немецкой политической разведкой "Штази", всячески за ней наблюдая. В этом здании в сложную разрушительную эпоху падения Берлинской стены жил молодой 39-летний подполковник Владимир Путин, говорится в статье.

"У меня тогда возникло ощущение, что страны больше нет. Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти", - говорил Путин в своих интервью.

Затем Гельмут Коль произнес в Дрездене свою историческую речь, объявив, что ГДР должна исчезнуть. И Владимир Путин сложил свои вещи в феврале 1990 года, увозя приобретенную им стиральную машину, воспоминания о познанном им мире и несколько уроков высокой политики, описывает журналистка.

"Очень много запросов, особенно от российских туристов, они приезжают сюда в большом количестве", - поясняет таксист Ронни Мюльбах, жена которого, уроженка России, организует сюда экскурсии.

"Я вспоминаю об уходе русских, - рассказывает Ронни, которому тогда было 12 лет. - Они проезжали по кварталу на своих танках. Это был адский шум, землетрясение! Я вышел вместе с дедушкой посмотреть на их отъезд. Помню, как они вывозили с собой все, что могли, даже унитазы и умывальники".

Чтобы понять, что представляли собой КГБ и бывшая ГДР, надо отправиться к зданию бывшей "Штази", расположенному неподалеку от Ангелика-штрассе. В доме, преобразованном в музей, находилась специальная тюрьма "Штази", а также страшные застенки НКВД, где политических узников пытали в подвалах, похожих на те, что существовали при Сталине, передает Мандевиль.

"Здесь, в бывшей ГДР, все думают, что Путин сильный лидер, который хорошо защищает свою страну. Зато у всех такое ощущение, что Меркель не трудится в интересах своего собственного населения, что она не самостоятельна, хотя Германия является самой большой страной Европы", - поясняет шофер Ронни.

Такое возвращение к Москве поражает и тревожит американского исследователя Джеффри Гедмина, с учетом "трагического подчиненного состояния восточногерманского спутника большого советского брата". "Идея о том, что Путин не такой уж плохой парень и что надо осуществить возвращение к России, не слишком задаваясь вопросами, чем-то напоминает стокгольмский синдром", - говорит он, отмечая, что "такое чувство восхищения сильным кремлевским лидером присутствует в Чехии, Словакии и в Венгрии, исключением, похоже, является только Польша".

Подобно Праге и Будапешту, восточные немцы определенно склонны к "политическим переменам" в отношении Москвы. Карстен Хильце, депутат АдГ от региона Баутцен, призывает отменить санкции, наложенные после аннексии Крыма, так как он считает организованный референдум "достойным доверия".

В партии ХДС также возникает желание пересмотреть политику Меркель в отношении Кремля, сочтенную чересчур жесткой. "Слишком наивно думать, что мы можем поставить Россию на колени, - признался нам соперник Керстена, проигравший кандидат от ХДС Роланд Эрмер. - Крым - это плохо, но мы не можем обращаться с Путиным, как с марионеткой. Да, он хочет нас расколоть, но существует окно возможностей для того, чтобы присоединить Россию к Европе, которым мы не воспользовались".