100 лет после войны: Первая мировая в письмах солдат
Сегодня мир празднует сто лет со дня окончания Первой мировой войны. 11 ноября 1918 года в Компьене (Франция) в затрапезном железнодорожном вагоне-ресторане представители Антанты и Германии поставили подписи под соглашением о прекращении боев по всем фронтам. Четыре года ужаса и смертей остались позади, мир начал восставать из пепла. Первая мировая впечатляет и шокирует многими цифрами. Но особняком стоят два миллиарда писем, которые за годы войны написали друг другу 65 миллионов человек! Вряд ли эта цифра может соперничать с количеством отстрелянных пуль и снарядов, сброшенных бомб и заложенных мин. Но когда читаешь архивы, искренне веришь, что желание скорее вернуться к своим близким и обнять их было куда сильнее жажды убивать.
13 марта 1916 года, Верден. Письмо француза Раймонда Лаво матери
Дорогая мама, вчера не хватило сил и мужества тебе написать, но в этом письме я расскажу тебе о десяти страшных днях, пережитых нами на первой линии. Мы страдали от голода, холода, усталости, бессонницы и бомбежек. Наконец-то сейчас для нас все закончилось. Я измучен, хотя цел. Наш полк сократили на две трети, офицеров почти нет. Несчастного Джамбрита убили прямо на моих глазах, и я не знаю, должен ли я написать ему домой. За эти десять дней мы навидались трудностей. Пять дней мы ели один раз, в полночь. Еда замерзала, мы не спали, а потом три дня вообще ничего не было есть. Вокруг в траншеях лежали разорванные трупы. Потом целый день мы пытались справиться с потерями и защищали траншеи. Снег усилился, его насыпало больше 30 см, нас лихорадило, и мы пытались пережить ночь — полностью обессилившие и евшие снег прямо с парапетов. Наконец, на следующую ночь мы выдвинулись по скользким и заснеженным дорогам. Мои ноги все еще болят (я их едва не отморозил). Ответь мне завтра. Крепко тебя целую.
1916 год, любовная переписка англичан Доры Уилатт и лейтенанта Сесила Слака
Дора — Сесилу:
Мой дорогой Сесил, я сижу в том самом крохотном лесу, под деревом, всего в 10 метрах от того места, где вы сделали мне предложение. Это был громадный сюрприз, когда ты сказал, что любишь меня, и я даже представить не могла, что ты планируешь сделать. Но сейчас я много думаю об этом и постоянно волнуюсь о нашем будущем. Помню, как однажды ночью мне снилось, что вы женились на другой девушке, и я проснулась в жалком, безнадежном состоянии.
Сесил — Доре:
Дорогая Дора, очень долго, перед тем как попросить вас выйти за меня замуж, я обдумывал и был твердо уверен в своих чувствах. Но я должен был дождаться, пока война закончится. Как бы то ни было, я шокировал вас и разжег чувства, которые не нужно было будить. Прошу за это у вас прощения, но все равно этому безмерно рад. Есть только одна вещь, которую я хочу упомянуть, прежде чем забуду об этом обстоятельстве. А именно — если я стану калекой, именно я за все заплачу. Я бы и не мечтал жениться, если бы у меня не было здорового тела. Это одна из причин, почему я попросил вашей руки.
Через год после войны Сесил и Дора поженились.
3 октября, 1915 года, Индия. Британец Гарольд Уильям Кронин — другу
Здесь миллионы и миллионы мух, и они покрывают все вокруг. Стоит поставить чашку чая и не накрыть ее, как тут же она заполнится трупами насекомых. Они повсюду, и если позволить себе чуть шире открыть рот, они сразу залетают в него. У нас у всех, конечно же, маски — приходится заботиться о таких вещах, ведь у нас трудно с медикаментами. Зато здесь удобно купаться, когда можно выделить на это время. Хотя пляж целиком просматривается и простреливается врагом, и это действует на нервы. Мы никогда не приближаемся друг к другу ближе, чем на десяток метров, когда раздеваемся и купаемся, в надежде, что враг не станет тратить пули на одного человека.
Май, 1916 года, Турция. Австралиец Джордж Герберт Борн — матери
Дорогая мама, мы застряли здесь под вражеским огнем на три недели. Кое-где от наших траншей до врага всего каких-то 20 метров. Мы потеряли нескольких человек от бомб — ужасные и непередаваемые события. Их (бомбы) просто кто-то бросил нам в окопы. Вся долина, которую мы удерживаем, уже пропиталась кровью лучших сынов Австралии, хотя наш дух все еще крепок. В прошлый понедельник у нас было девятичасовое перемирие, чтобы похоронить мертвых. Тела просто лежали рядом с нами в окопах. Их было так много, что порой они даже начали нас вытеснять. Говорят, всего похоронили три тысячи турок и огромное количество наших славных парней. Нам катастрофически не хватает питьевой воды, стирка запрещена, да и дров, чтобы согреться, почти нет. Мы все мечтаем поскорей забыть все, что с нами здесь произошло. Кроме моря. Море здесь прекрасно и незабываемо.
18 июня 1915 года, Дарданеллы. Британец Томас Уоттс — другу
Дорогой Артур, не могу сказать, что наслаждаюсь жизнью. Здесь ужасно жарко, и нас буквально съедают миллионы мух. Жизнь в окопах совсем не похожа не пикник. В моменты отдыха нам приходится заниматься рабочими делами, рыть траншеи. Мы уже третий месяц под огнем и напряжены до предела. Хорошо, что хоть дождей сейчас нет. Иначе нас бы просто смыло. Бои, которые шли последние дни, отвратительны. Нам приходится носить респираторы из-за жуткого запаха погибших. Никогда не смогу этого забыть. Боюсь, это будет бесконечный кошмар. Было бы здорово снова вернуться в Уолмер, снова увидеть всех вас. Господь всемогущий, я мечтаю о выходных. Я так устал и отдал бы что угодно, чтобы быть подальше от этой непрекращающейся канонады.
10—14 марта 1917 года, автор неизвестен
Пишу в окопах в нескольких шагах от противника, каждую минуту опасаясь за жизнь, и день — ночь работая в сырых до колена, а местами и больше, окопах. Конечно, никак нельзя описать подробно всю жизнь солдата-пехотинца, находящегося в окопах, далеко от родины, как бы заброшенного на произвол судьбы, который уже забыл, что могут жить люди, не опасаясь каждую минуту быть убитыми или забросанными землей или на куски разорванными, и даже забыли свое прежнее существование и им никак не представляется картина, что все это может кончиться, а что они опять могут зажить по-старому. [...]
Все эти миллионы, которые находятся в окопах, могут сказать только одно: скорее мир. Только это нас может обрадовать, и мы тогда только почувствуем ту волю и свободу, которую дали наши братья, а до того момента мы ее только слышим и больше ничего.
7 марта 1915 года, Венгрия. Русский артиллерист Федор Степун — жене
Твое известие, что Миша Н. легко ранен, как это ни странно, страшно обрадовало меня. Служба в пехоте, особенно нижним чином, так тяжела, что легкая рана представилась мне благоприятным временным исходом. Но ужасно было прочесть в следующем письме, что он умер. Так и вижу его в американских ботинках и лиловых носках, в идеальном проборе и черном смокинге отплясывающим вальс или венгерку. Милый он был человек, такой ласковый и нежный. Но никто бы не предсказал ему по всему его облику его монументальной судьбы, его двух крестов, Георгиевского и деревянного. Даже и сейчас, когда я уже все знаю, я никак не могу связать его светлый, жизнерадостный образ с темным образом смерти. Как-то не к лицу ему смерть, и от этого кажется, что он все еще жив. Господи, всюду смерть. Известие за известием. [...] Постоянное пребывание под ружейным огнем — я как-то уже писал тебе об этом — страшно действует на нервы.
2 мая, 195 года, Бельгия. Канадец Фред Адамс — своей тете
Это впервые, как нам разрешили написать письма, после начала боев. И я не сомневаюсь, что ты хочешь услышать мой рассказ. Ну, мы потеряли огромное количество наших парней, и для каждого, кто остался жив, кажется чудом, что нам это удалось. Я не представляю, как так вышло, что на мне ни царапины, хоть моя форма вся в дырках от пуль. Мы сдерживали немцев и оттесняли их на свои позиции, пока они не применили этот жуткий газ и французам на левом фланге пришлось отступить. Это был кошмар, мы отступали под градом шрапнели и пуль. Мы видели, как повсюду падают ребята, и было жутко слышать, как они плачут и стонут. Слава Богу, английская артиллерия подоспела вовремя и отогнала немцев. Бедный Томми Смит из Корбурга. Он погиб. И мне очень жаль миссис Болстер, но мэр Болстер тоже пал. Он был последним из своего взвода и умер с улыбкой на лице. Я благодарю Бога за то, что невредим, и буду молиться, чтобы война совсем скоро закончилась".
1916 год. Немец Карл (фамилия неизвестна) — матери
Дорогая мама, война — это ад. Это краткое описание моей жизни прямо сейчас. Но я уверен, что ты не будешь довольна письмом с одним предложением. Итак, вот что у меня происходит. Последние месяцы мы сидим в траншеях. Очень сомневаюсь, что они безопаснее, чем обычная война. Постоянные болезни и смерть, запахи гниения. Если вы и правда хотите цельной картины, представьте мертвые тела, человеческие отходы и людей, которые не принимали душ месяцами. Мы много раз тонули в грязи целые недели подряд. При всех этих условиях иногда мне интересно, действительно ли это нужно нашей стране. Многие ребята считают, что это не так. Они выстрелили в себя "случайно", чтобы можно было вернуться домой вместо того, чтобы служить.
Но прежде всего спасибо за все твои молитвы и письма. Они для меня много значат. В моей жизни ничего не изменилось с тех пор, как я тебе писал последний раз. Только больше смертей. Так много людей умерло, что мы решили их даже не хоронить. Мы просто выкапываем небольшие братские могилы и туда кладем тела. Но людей умирает больше, чем мы успеваем закапывать, и иногда тела остаются не погребенными неделями. Это ужасно, и я молюсь Богу, чтобы никто никогда не пережил этого снова.
Читайте также: ПОРОШЕНКО ПРИБЫЛ С ВИЗИТОМ В ПАРИЖ: ВСЕ, ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ
Май 1915 года, Польша. Немец Август Страмм — жене
Дорогая, с тех пор, как я отослал тебе последнее письмо, написанное под пулями, ничего не изменилось. И чтобы выразить все, что происходило с тех пор, у меня не хватает и никогда не хватит слов! Стрельба, рубка, драки. Последний раз, всего за полчаса, мало кто вышел. Вокруг только трупы и пленные. Горы, горы трупов. Первые солдаты шли с ручными гранатами, за ними шли стрелки, добивая раненых штыками, а за ними — невероятно! — солдаты с деревенскими вилами и топорами. Никогда я не испытывал ничего подобного и испытывать такой ужас никогда больше не захочу. И никогда не буду говорить об этом! Дорогая, будь сильной! Все обязательно когда-нибудь закончится. Люблю тебя и крепко целую.
Использованы материалы: Imperial Museum, Wikipedia, Europeana 1914-1918, ЦГАО, Ambassade de France en Ukraine, warletters.net, nationalarchives.gov.uk, canadianletters.ca
Источник: segodnya.ua/
