Время 20:58  Дата 02.09.2019

Почему мы уделяем Путину так много внимания?


Запад так увлечен Россией Владимира Путина, потому что сам вынужден бояться того, что становится на нее все более похожим.


"Побежденный предсказывает победителю его будущее: Запад так увлечен Россией Владимира Путина, потому что сам вынужден бояться того, что становится на нее все более похожим", - пишет на страницах немецкого издания Frankfurter Allgemeine Zeitung Иван Крастев, болгарский политолог и председатель Центра либеральных стратегий в Софии.

"Китай переворачивает наш мир с ног на голову. Это большая, могущественная, инновативная, амбициозная, переживающая подъем антилиберальная страна. У Запада достаточно оснований бояться Китая. Но почему мы прямо-таки одержимы Россией? Разве Россия - это не смешение провалов и банальности, призрак из прошлого, а не предвестник будущего?", - задается вопросами автор статьи.

"Подсказку к разгадке нашей одержимости можно найти в одном из произведений русской классической литературы, в повести Федора Достоевского "Двойник" - истории мелкого чиновника, оказавшегося в лечебнице для душевнобольных после того, как он встретил своего двойника, мужчину, который выглядит и говорит точно так же, как он сам, однако обладает обаянием и уверенностью, которых не хватает измученному протагонисту, и шаг за шагом превращается в него. (...) Россия, в свою очередь, является для Запада двойником, стать которым там боятся. Американцы и европейцы опасаются, что то, что сегодня происходит в России, завтра может произойти и в западных странах", - отмечает Крастев.

"В XXI веке Россия похожа на вогнутое зеркало, отражающее беспомощность либеральной Европы и ее сомнения в себе. Мы боимся России, потому что спустя десятилетие кризисов мы потеряли уверенность в своих силах, - говорится в статье. - (...) Мы осознаем, что российский режим более похож на западные демократии, чем мы хотели бы это видеть - у нас те же проблемы и опасения, мы переживаем похожий демографический спад и мы испытываем те же страхи по поводу будущего".

"Не подъем авторитаризма, а размытие границ между демократией и авторитаризмом парализует либеральное мышление на Западе, - считает политолог. - Чем утверждение Кремля о том, что альтернативы Путину нет, отличается от нашего тезиса о том, что нет альтернативы текущей экономической политике? Что отличает путинскую Россию от Турции Эрдогана, Индии Моди или Бразилии Болсонару? И так ли сильно она отличается от Венгрии Орбана и Америки Трампа? Уверены ли мы, что мы все еще живем в либеральной демократии? И имеет ли вообще смысл проводить различие между демократией и авторитаризмом в обществах, манипулируемых большими деньгами и новыми технологиями?".

"Утверждение Путина о том, что либерализм изжил себя, - это лишь зеркальное отражение выдвинутого Фукуямой в 1989 году тезиса о том, что либеральная демократия - это "конечный пункт идеологической эволюции человечества". (...) Мучительно спустя три десятилетия наблюдать за тем, как ту же стратегию, что в 1989 году использовали либералы для того, чтобы уговорить Восток похоронить коммунизм, сегодня российский лидер использует для того, чтобы убедить западную общественность в том, что либерализм представляет из себя радикальный эксперимент, время которого прошло, и что политические идеологии, как упакованные продукты питания, имеют срок годности, по истечении которого их использование может причинить вред (...). Внушающая беспокойство власть Путина основывается не на российской истории успеха, а на утверждении, что проигравший понимает будущее лучше, чем победитель. (...) Он говорит не как укротитель либерализма, а как тот, кто пережил либеральный век. Его тезис заключается в том, что поражение Москвы в холодной войне было скрытым благословением, закалившим его страну для жестокой, аморальной конкурентной борьбы в будущем мире", - говорится в публикации.

"Для многих западных либералов Россия является пугающим примером антидемократии, скрывающейся за институциональным фасадом демократии: политического режима, в котором регулярно проходят выборы, однако правящая партия никогда не рискует потерей власти. Путинская Россия учит нас тому, что наличие выборов и избранных правительств вовсе не означает, что голос электората слышат. Не могут ли ориентированные на конкуренцию выборы на Западе - отмеченные манипулятивной властью денег, искаженные растущей политической поляризацией и лишенные смысла нехваткой настоящих политических альтернатив - быть более похожими на инсценируемые Кремлем выборы, чем мы хотели бы думать? Не является ли подъем популизма на Западе признаком конвергенции демократии и авторитаризма?".

"Большинство западных либералов мучает не страх того, что Россия может завладеть миром, а опасение того, что в недалеком будущем значительная часть мира будет управляться так же, как Россия сегодня", - указывает Крастев.

"Либеральное господство действительно осталось в прошлом, но не либерализм. Мы сегодня переживаем не кризис либеральной демократии и подъем авторитаризма, (...) а время, когда и либерализм, и путинизм находятся в кризисе и сама собой напрашивается стратегия, заключающаяся в том, чтобы переводить внимание общественности на трудности соответствующего соперника, в надежде затмить таким образом собственные проблемы".

"Текущее возрождение социалистических идей в Соединенных Штатах (...) и правых националистических представлений в Европе является явным доказательством того, что политические идеологии могут отступать, но никогда не сдаются полностью. У либералов есть выбор: скорбеть о потерянном мировом господстве либерального порядка или приветствовать возвращение в мир политических альтернатив. Однако им не стоит упускать из виду, что либерализм по-прежнему является политической идеей, наиболее надежной для XXI века", - заключает Крастев.



Адрес новости: http://siteua.org/n/655159