4 марта исполняется 4 года со дня смерти Юрия Кравченко — одной из самых загадочных и трагических личностей независимой Украины.
Жизнь стремительно возносила его к вершинам власти и с такой же неистовой силой ниспровергала, и то, и другое делая на радость одним и к великому разочарованию других. Куда бы ни забросила его судьба, у Кравченко всегда хватало врагов — в МВД и Таможенном комитете, ГНА и Херсонской обладминистрации. Лишь друзей, истинных, не продажных, можно было пересчитать по пальцам.
Увы, но и некоторые друзья отвернулись в роковой для него день накануне 54-летия, когда он, получив публичное приглашение на допрос в Генпрокуратуру, заметался, возможно, впервые в жизни ощутив, как, в сущности, одинок, уязвим и слаб. Все, что говорили о нем другие и во что уверовал он сам — волевой, целеустремленный, беспощадный, неустрашимый — оказалось лишь полуправдой, данью устоявшимся стереотипам.
Наш собеседник — человек не из «стаи Кравченко» и не из «стана его недругов». Он работал в составе следственно-оперативной группы по нашумевшему делу. По понятным причинам попросил не называть его фамилию в прессе, и мы эту просьбу выполняем. Сегодня, четыре года спустя, когда стали забывать и Кравченко, и то, что с ним связано, свежий, неожиданный взгляд на события марта 2005-го через призму обстоятельств, оставшихся за полями уголовного дела, показался нам заслуживающим внимания.
Год назад народный депутат Николай Джига, бывший первый замминистра внутренних дел, один из самых верных и преданных Кравченко людей, в интервью «Сегодня» выдвинул версию, что Юрию Федоровичу помогли уйти в мир иной, умело инсценировав суицид.
Читал. Джига некорректен. Если тебе известно что-то важное, то согласно УПК, ты должен говорить о нем следователю, но не журналисту.
Николай Васильевич вспомнил мрачное предсказание Кравченко, кто станет следующим после Кирпы — им стал сам Кравченко. И подлинность его предсмертной записки вызвала у Джиги большие сомнения...
Джига проработал в органах не один год. Но многое оценивает субъективно. Он не знакомился с материалами уголовного дела. Его не было на месте происшествия. Поэтому он исходил не из реальных обстоятельств, а из предположений. Для человека такого уровня это недопустимо.
А вы знакомы с материалами дела?
Да. И на месте происшествия был раньше некоторых генералов, прокуроров. И в следственных действиях участвовал. Поэтому мои выводы не будут совпадать с тем, что говорили Джига, вдова Кравченко, Костя Брыль, водитель Павел, бывший министр здравоохранения Николай Полищук, другие.
По логике, вы отстаиваете версию самоубийства. Аргументы есть?
Что известно о последнем дне жизни Кравченко? Он с женой Татьяной Петровной ночевал на даче. Спали в разных комнатах. Встали в 7 утра. Татьяна Петровна пошла в душ, Кравченко с собакой вышел из дома как бы на прогулку. Внимание — прихватив с собой пистолет «Беретта». Супруга привела себя в порядок и забеспокоилась, где муж. Заглянула в подсобку и увидела страшную картину — окровавленный, с изуродованной челюстью Юрий Федорович, зажав в руке оружие, хрипел на стуле...
Вы так рассказываете, будто при этом присутствовали!
Я немало в этой жизни повидал и самоубийц, и убийц, и преступников, так что это такое дело... Но вернемся к тому, на чем вы меня прервали. Итак, Татьяна Петровна в шоке, она, еще не до конца осознавая, что произошло, бросается к мужу, тормошит его, кричит, бьется в истерике... Кравченко еще дышит и, понимая, что первый выстрел не стал для него фатальным, из последних сил просит жену добить его вторым...
Значит, самоубийца таки не может дважды выстрелить в себя?
Может — если первый выстрел оказался не смертельным. Кажется, ваша газета приводила статистику о том, что в Украине подобных эпизодов было около десятка (по данным следствия — 8. — Ред.). Но здесь второй выстрел производил, видимо, не самоубийца.
Видимо или точно?
Один из членов следственно-оперативной группы рассказывал, что после первой экспертизы следы указательного пальца Кравченко на спусковом механизме не были идентифицированы. Затем появилась вторая экспертиза, уже с четким отпечатком.
Всяко бывает — оружия касались многие, следы могли стереться...
А потом опять появиться, да?.. В таких делах случайностей не бывает. Не обратили внимание, в каком положении находилась «Беретта»?
Кажется, лежала возле ножки стула, на котором сидел Кравченко.
Правильно. Но не лежала, как вы говорите, и не была зажата в руке стрелявшего. Она стояла, словно прислоненная к ножке.
А что это меняет в принципе?
Так интуитивно пистолет могла оставить только женщина... Например, жена, все еще находящаяся в состоянии шока...
Это факт или предположение?
Я не Джига... В пользу версии, какой придерживаюсь я, говорят результаты баллистической экспертизы и исследования раневых каналов. Они показали, что под таким углом, как стрелялся Кравченко, никто другой в него стрелять не мог. Это равнозначно тому, как нелепо вогнал себе пулю в сердце прокурор Днепропетровской области Шуба, о чем вы тоже писали — инсценировать подобное невозможно...
Но если Кравченко хотел покончить с собой, и у него это не получилось, и на тот свет ему помогла уйти, допустим, жена или кто-то другой, — почему этого нет в материалах дела?
Это никому не нужно. Расследование проведено некачественно. Вы помните — дело принял к производству следователь Чалый, затем Серебряков, потом Вийтович... Его прекращали, открывали, опять закрывали... История многих устраивала тем, что Кравченко нет в живых. А есть отпечатки пальца или нет, сам он погиб от двух выстрелов или второй раз стрелял кто-то другой — уже никого не волновало.
Чем-то все это напоминает историю с генералом Рохлиным в Подмосковье — в его смерти обвинили жену, якобы разрядившую в супруга пистолет...
Возможно. Жену Рохлина, отправив за решетку, вскоре выпустили. А линию причастности к второму выстрелу Татьяны Кравченко или кого-то еще даже не разрабатывали — отклонили как неперспективную...
Скажите, ведь Кравченко знал, что за ним установлено наружное наблюдение — это давило психологически?
Конечно. Он когда-то служил в «семерке» и понимал, что такое «наружка»...
В день, когда Юрию Федоровичу предстояло ехать в Генпрокуратуру, он якобы несколько раз набирал по мобильнику номер телефона своего друга Владимира Литвина, но тот не брал трубку, и Кравченко расценил это как предательство — верно?
Это эмоции. Мне довелось видеть распечатку телефонных звонков Кравченко — номера Литвина там не было.
А чьи были?
Этого я вам сказать не могу. Последний звонок — водителю, который за ним должен был выехать.
Имел ли право Святослав Пискун публично вызывать Кравченко на допрос?
Думаю, нет... А известно ли вам, что повестку Юрию Федоровичу направили по адресу на улице Шелковичной уже после его смерти?
Как это?!..
И это не все. По Шелковичной Кравченко на тот момент зарегистрирован не был.
Ну, перепутали — случается...
А вы проведите журналистское расследование и установите, кто и почему напутал. Заодно поинтересуйтесь, куда из уголовного дела исчезла медицинская карточка Кравченко. Я понимаю, она теперь никому не нужна. Но все-таки — документ.
А как же клятвы Генпрокуратуры, что в деле не осталось пробелов?
Все подвергайте сомнению. Вопросов масса.
Суждено ли узнать всю правду?
Этой власти, как и предыдущей, она не интересна. Кравченко уже не опасен. Мертвые молчат. Но прав Анатолий Кашпировский, который недавно сказал Дмитрию Гордону: «Живые закрывают мертвым глаза. А мертвые живым — открывают».