Новый формат военной операции предусматривает полный ее переход под управление Вооруженных сил.

О том, что изменилось в зоне конфликта, как теперь ведут себя украинские военнослужащие и насколько армия обеспечена оружием, BBC News Украина спросила у начальника Генштаба - главнокомандующего ВСУ Виктора Муженко.

Он долго не мог найти время для интервью в Киеве, поэтому предложил нам поехать в зону ООС, где находился с инспекцией на линии соприкосновения.

В.М: Речь идет о стабилизации ситуации. Во-первых, это четкое определение роли и места всех силовых структур, вовлеченных в проведение операции, разграничение их функционала. Этот процесс находится под единым управлением, поэтому и орган управления называется Объединенный оперативный штаб.

Вы видите, что один населенный пункт взяли под контроль и восстановили там украинскую власть. Потом второй, третий. Да, это серая зона, но ее не должно быть вообще. Здесь действительно, есть определенное движение.

Во-вторых, есть отличия в вопросах использования оружия и военной техники для ведения огня. Нет никакого формального запрета. Его не было и во время АТО, но тогда действовало требование ограничить использование определенных видов оружия.

Сегодня в ООС каждый командир в рамках своих полномочий вправе принимать соответствующие решения на открытие огня.

В.М: Изменение линии соприкосновения сегодня - это вопрос политического урегулирования ситуации на Донбассе. И здесь речь идет о стабилизации ситуации, введении миротворцев, выборах, восстановлении работы органов государственной власти, восстановлении контроля над государственной границей.

В.М: Это район Крымского, Новотроицкого и Троицкого. Системное обострение наблюдается в районе Мариуполя - это Водяное, Лебединское, Широкино. Есть определенное обострение в районе Марьинки и Авдеевки. Периодически возникают столкновения в районе населенного пункта Южное, куда постоянно хотят проникнуть разведывательно-диверсионные группы.

В.М: Мы говорим о том, что там есть российские регулярные воинские формирования, которые еще в конце 2014-го и в 2015 году были переформатированы в первый и второй армейские корпуса. Общая численность этих войск составляет порядка 32 тысяч человек. Также есть более 700 танков, пушки, артиллерийские системы.

В.М: Я постоянно общаюсь с военными - это один из ключевых вопросов, который мы должны решить. Наши исследования показывают, что базовое денежное обеспечение военнослужащего должно быть на уровне 15 тысяч грн (около 500 долларов). У нас сейчас 7 тысяч, эта цифра должна вырасти как минимум вдвое. Тогда это будет достойный уровень материальной компенсации за все те неудобства и напряжение, которое они испытывают.

В.М: Мы подсчитали, что для обеспечения минимальных потребностей армии это должна быть сумма примерно 112 млрд грн. А пока нам предоставляют показатели в 82 млрд грн. И этого явно недостаточно для того, чтобы поддерживать ВСУ в боеспособном состоянии, я уже не говорю о наращивании способности.

Это действительно та проблема, которая сегодня всех нас очень серьезно беспокоит. Возможно, не все нас слышат, но этот вопрос нужно решить. Ведь для того, чтобы армия была боеспособной, она должна иметь достойное финансирование.

В.М: Эту помощь мы получим в следующем году. Мы составили список необходимого. Речь идет о наращивании возможностей противовоздушной обороны, современных средствах радиоэлектронной борьбы, медицинской помощи, а также других направлениях. Что именно будет учтено при распределении этой суммы - станет ясно позже.

В.М: Этот список еще необходимо согласовать.

В.М: Следует разграничить две ситуации. Есть десятки, сотни и тысячи лиц, находящихся в составе негосударственных групп. А есть тысячи тех, кто во время шести волн мобилизации пришли в военкоматы и добровольно вошли в состав ВСУ.

В 2014 году многие добровольцы выполняли вместе с военнослужащими совместные боевые задачи. Но когда воинское подразделение получило приказ, оно стоит и выполняет эти задачи. Что касается добровольцев, то, например, во время угрозы они могут покинуть позиции и за это не понесут никакой ответственности.

Пребывание добровольцев на линии огня было вне правового поля. Стояли вопросы социальной защиты этих людей - кто в случае гибели выплачивает соответствующие компенсации, как это делает государство с военнослужащими. К тому же многие спрашивают, а почему они не являются участниками боевых действий?

Сама операция по Иловайску не была стратегической, она была тактической. Это было решением определенных руководителей с привлечением полицейских батальонов особого назначения, которых все называют добровольцами.

Хаотичность этой операции была одной из причин длительного пребывания под самым Иловайском. Иловайск в то время не был стратегическим объектом, или объектом, от которого зависел успех украинских военных.

Существуют различные версии, с какой целью такие мероприятия проводились, почему основу этих формирований составляли добровольческие подразделения МВД. Кстати, руководителем этих подразделений был первый заместитель министра внутренних дел, который находился в Иловайске. Это все вопросы.

В.М: Четкое понимание того, что это были действительно российские войска 24 августа еще не было. Были доклады о передвижении колонн, которые шли без опознавательных знаков. Приказа не было, потому что не была понятна ситуация. Во-вторых, было три варианта решения. Я о них уже сказал.

Генерал Хомчак доложил мне о том, что они не могут остаться в Иловайске, потому что командиры полицейских батальонов поставили ультиматум: если вы тут остаетесь, мы выходим без вас. Я ответил, что вам на месте там виднее, поэтому принимайте решение.

Ни один из тех батальонов не вошел в состав сил АТО, поэтому официально мы не имели права отдавать им какие-то распоряжения или приказы.

И потом 27 августа вечером россияне заявили о создании “зеленого коридора“, 28 августа уже велись все эти переговоры. Я лично разговаривал с военным руководством РФ, в том числе с начальником Генштаба. Мы обсуждали все эти вопросы. Там действительно речь шла о маршрутах выхода через “зеленый коридор“.

Кто-то заявляет, что Муженко сдал маршруты. Они обсуждались точечно, как должны осуществлять движение колонны.

Когда 28 августа прозвучало заявление о том, что условия меняются - выход возможен только без оружия, мы сказали, что не можем на это согласиться и будем действовать по-другому. Тогда была поставлена ??задача - идти на юг, на север или на прорыв. Но решили так, как решили.